Тридевятый регион. VIP, Татьяна Новожилова: сентябрь 2010.
Алексей Высоцкий — личность известная. И если до недавнего времени мы знали его в основном как компетентного социолога, то не так давно он предстал в новом качестве — чиновника, работающего в правительстве области. Как говорит сам Алексей, ощущения поимки «бога за бороду» в связи с таким карьерным виражом у него точно нет.
Возможно, поэтому интервью и комментарии он дает как эксперт-социолог, а не как сотрудник облправительства.
О рейтингах
— Недавно на встрече блогеров ты говорил, что «Единая Россия» по данным начала июля имеет в области электоральный рейтинг 42 процента. Что это значит?
— Есть так называемые на нашем сленге «партийные» группы — люди, готовые к коммуникации, сознательно поддерживающие и проводящие идеологию какой-нибудь партии, готовые ее защищать. Но, когда мы говорим об электоральной поддержке, мы должны понимать, что людей, которые всегда и везде думают только о партии, постоянно воспроизводят идеологию, очень мало. А во время исследований выясняется, что, в принципе, поддержать ту или иную из них готово определенное количество людей. В частности, в начале июля для «Единой России» таких оказалось 42 процента. Почему люди ее поддерживают, какова при этом их мотивация, насколько четко они представляют ее деятельность — это уже другой разговор. — А есть ли какие-нибудь исследования, сколько в этих процентах поддержки именно партии, а не людей — членов партии?
— Такие исследования проводятся, и действительно показывают, что люди предпочитают голосовать за личности, даже если это партийное голосование. Мало кто пытается сломать эту мотивацию и сделать так, чтобы люди голосовали за условного Иванова именно и только как за члена конкретной партии. Сама задача была бы неправильной, слишком умозрительной. Мы живем в обществе и общаемся с личностями.
— Согласно исследованиям ФОМ, в конце марта этого года 65 процентов россиян не замечают деятельность «Единой России», но при этом 48 процентов граждан пошли бы голосовать именно за эту партию. Как это может быть?
— Ну, вот такой страновой конформизм. Не нужно ждать от людей только предельно рационального отношения к электоральному выбору. Схема «Замечаю результаты работы, только поэтому и голосую» работает не вполне, потому что в противном случае рейтинги партий — оппонентов «Единой России» вообще мало отличались бы от нуля. С другой стороны, 35 процентов людей, замечающих деятельность партии, вылавливающих сообщения о ее работе из общего потока, — это нормальный показатель.
А вообще в нашей среде принято шутить, что тот человек, который сможет точно описать мотивационную картину действий электората в России, получит Нобелевскую премию. Голосование у нас, как правило, не является сугубо рациональным — это факт.
— Нет ли в этой мотивации такой составляющей, как «Выбора все равно нет»?
— Эта мотивация не так называется — она называется «Эта партия хоть что-то делает». И по факту нужно признать, что это так и есть. По моим наблюдениям, другие партии не делают вовсе ничего. Оппоненты «Единой России» в «выборном» режиме традиционно избегают программной конкуренции, предпочитая в разных обертках показывать, чем именно они непохожи на «ЕР».
— В марте 2010 года директор ИНСОР Борис Макаренко сообщил, что поддержка правящей партии за год упала с 62 до 51 процента. Наверное, на этом фоне наши 42 смотрятся просто ужасно. Как по-твоему: не обнаружим ли мы, что к марту ситуация станет еще хуже?
— В Туле в прошлом году за 4,5 месяца до голосования было 46 процентов, в Нижнем Новгороде — что-то около 41, в Ростовской области — чуть за 50. Рейтинг в 42 процента является вполне рабочим для партии в Калининградской области. Дело в том, что в определенный момент — где-то и митинги этому способствовали — сначала в информационном пространстве региона, а затем и кое-где среди элит появилась такая точка зрения, что «Единую Россию» чуть ли не «все» не любят и сплотились под антиЕРовскими лозунгами и так далее. Кстати, можно было ожидать, что готовность населения присоединяться к этой точке зрения будет довольно высокой. И что рейтинг «Единой России» будет «загнан», например, в коридор между 25 и 30 процентами. Вот это было бы очень похоже на катастрофу. Но по факту ничего такого не произошло. В ситуации невысокой поддержки населением губернатора случилось замещение регионального мотивационного поля на федеральное. То есть голосующий за «Единую Россию» в Калининграде голосует за изменения, которые происходят в целом по стране, за Владимира Владимировича Путина, по патриотическим соображениям и так далее — то есть совершает некое страновое действие. Ну, а если ему что-то не нравится в области — «так это только у нас плохо», в том числе и по отношению к действиям партии. И поэтому нынешний рейтинг «ЕР», с моей точки зрения, очень приятный, хороший, особенно на фоне ее организационных проблем, о которых только ленивый не писал, и на фоне отсутствующей до середины этого лета перманентной и системной «невыборной» партийной кампании.
Обычно рейтинг «Единой России» за 3—1,5 месяца до выборов максимальный, и задача его сберечь до выборов. В теории возможно, что к декабрю этого года он просядет, так как другие партии наконец-то начнут активно проявлять себя. Но вероятность такого сценария невысока. Скорее, наоборот, тренд будет позитивным.
О губернаторах
— Смена губернатора, на твой взгляд, повлияет на рейтинг партии? Ведь очевидно, что в отношении людей к Георгию Боосу главным был личностный фактор, а не его партийная принадлежность и даже не его планы и достижения.
— Да, конечно, должна повлиять. На самом деле, и раньше те, которые говорили, что не одобряют деятельности Бооса, не были поголовно противниками «Единой России». В этой группе «недовольных Боосом» процентов 30 были готовы проголосовать за «ЕР». Дело не только в губернаторе. Рейтинг партии (это мы уже обсудили) не так уж и низок. Процентов всего 100. И при этом надо еще понимать, что оставшиеся 58 процентов не распределяются между прочими партиями, в них и те, кто «при таком списке точно не станет голосовать», и те, кто «пока не определился». И вот за последних-то и идет борьба.
«Единая Россия» не может взять и за короткое время, на каком-то одном факторе, невероятно электорально «рвануть». Любые процессы в этой сфере очень инерционны и сложны. И даже приход нового губернатора с великолепной программой и замечательной командой не сможет сделать из 42, например, 84 процента. Это только один фактор из многих. Мне кажется, что новый губернатор может изменить мотивацию голосования за партию, особенно для периферийных электоральных групп, которым вообще не очень важно, какая партия у власти, так как они считают, что на их жизни это никак не отразится. Вот там могут пойти голосовать за партию, потому что в ней новый губернатор — который, скажем, «нормальный человек», «труженик», «хороший политик, которому доверяю», «разговаривает на понятном нам языке» и так далее. И вот эту устойчивую мотивацию голосования за «нормального человека и хорошего губернатора» статьями в подметной газетке, где описаны какие-нибудь страсти-мордасти про партию, уже не перебить.
Как правило, кампании «Единой России» в субъектах заключаются в переводе федеральной мотивации на более устойчивый региональный уровень. И это важно для сохранения достигнутых к началу избирательной гонки электоральных результатов.
И не нужно забывать, что прямая (в голове избирателя) связь «Единой России» и исполнительной власти не является аксиомой. Если губернатором остался бы Георгий Боос, трагедии для партии не было бы.
Вообще в нашей конкретной региональной ситуации, когда остальные партии и группы, мягко говоря, не очень сильны, то «Единая Россия» скорее соревнуется сама с собой, а не с другими партиями.
О выборах
— Да, о работе партий в нашем регионе сказать что-либо трудно. Если на федеральном уровне есть хоть какое-то движение, то у нас говорить не о чем. Незаметны другие партии…
— Да, это беда. И на следующем шаге она усилится. Несмотря на попытки выстроить общественный диалог, с собеседниками у нас плохо. И Николай Цуканов с этим столкнется. У нас политики — монополитики. Они когда-то выдали свой один-единственный сигнал, очень простой, и на этом остановились. В основном это сигнал «Мы — против!». Против чего «против», что дальше делать — непонятно. В чем здесь потенция решения проблем населения? Даже на примере рабочих групп — так ли там много содержательных людей?
К этому «Против!» кто-то, конечно, присоединяется — часто люди с невысоким образовательным статусом или, скажем, негативным жизненным опытом.
Я ни капли не лукавлю, когда повторяю тезис, что «народ мудр». Не нужно преуменьшать грамотность и мудрость людей, в том числе жителей области. Избирателю затруднительно голосовать совсем ни за что. Ему нужно предлагать планы какие-нибудь, действия, как ни банально — программу.
— В этом году в политической жизни региона было очень много событий. Можно ли уже предположить, сколько в связи с этим людей придет на выборы?
— В последнее время, на мой взгляд, выборы в России приобретают характер поддержки любимой футбольной команды. Люди голосуют — как болеют на соревнованиях: они не ожидают прямо каких-то оперативных изменений в своей жизни от этих событий. Ну, проиграла твоя команда или выиграла, расстроимся или порадуемся пару часов, а утром снова займемся своими делами. То есть россияне на выборах не решают никакой своей личной проблемы. В отличие, например, от западноевропейских кампаний, где в программах предлагаются более чем конкретные вещи. Там разница между программами двух партий может быть в 2 процента в ставке какого-нибудь налога. И это очень важная разница, так как избиратели понимают, что их выбор напрямую влияет на их жизнь, иногла это влияние в деньгах могут посчитать. Там очень сильные традиции голосования, переданные от бабушек-дедушек.
У нас же такого нет, поэтому явка существенно зависит от интриги, от сценария избирательной кампании. Да, есть люди, которые придут голосовать в любом случае, так как привыкли — это те, про кого в некоторых «элитах» пренебрежительно говорят: «Пенсионеры придут в любую погоду». Но у пенсионеров есть понимание своего гражданского долга, они так видят свое участие в общественной жизни, и дай бог, чтобы это свое понимание они передали детям и внукам. А остальные приходят, если им интересно было наблюдать за избирательной кампанией, если их зацепило, и тогда явка вообще может составить 60—65 процентов. А будет кампания скучной, не будет интриги, они и не придут, найдут в воскресенье кучу более интересных дел. И тогда явка будет обеспечиваться условными пенсионерами плюс применением штабного, технического или административного ресурсов и составит традиционные 35—40 процентов.
— Но все-таки жители области вроде как довольно активно себя проявили…
— Но на выборы многие из них не пойдут. По нескольким причинам. Одна из них, как я уже говорил: «Неинтересно без интриги». Вторая — позерская уверенность, что «ничего нельзя изменить», что выборы — «фикция». И меня как социолога вот это последнее очень раздражает. За последние десять лет я был участником, наверное, более чем 50 избирательных кампаний по стране, проводил сам или участвовал в страновых проектах exit-polls. И знаю, что объявляемые результаты выборов соответствуют тому, как проголосовали люди. Истории про какие-то огромных масштабов фальсификации — это всегда интерпретации проигравших.